Один из последних диких орлов вьет гнездо на Филиппинах

Странно: неужели здесь, на краю банановой плантации, совсем рядом с цивилизацией, свил гнездо один из последних диких филиппинских орлов?
Внезапно мужчины останавливаются. Они показывают на дерево, возвышающееся над чащей примерно в 90 метрах от них. Наверху, в кроне, видно светлое пятно. В полевой бинокль можно различить кремовое брюшко птенца. Его маховые перья еще темные, c белым окаймлением. Нигге с облегчением выдыхает. По его оценкам, орленку примерно пять месяцев от роду. Гнездо он покинул и сейчас перемещается по дереву, с ветки на ветку. Скоро птица сорвется вниз, начнет махать крыльями – и полетит. Такой момент нельзя пропустить.

На следующий день рано утром Нигге снова скользит по склону. Однако птенец исчез. На его месте сидит старый орел. «Бип!» – кричит он низким голосом, глядя вверх. Несколькими «этажами» выше обнаруживается птенец. «Фип!» – отвечает он, уставившись на свисающую ниже ветку и явно робея. Это продолжается несколько часов: старший кричит «Бип!», другой отвечает «Фип!» Но потом молодой орел прыгает. Фотоаппарат едва слышно жужжит – Нигге держит палец на кнопке спуска, снимая, как птица промахивается мимо нижней ветки и валится с дерева, словно спелый кокос. Как падает все ниже и ниже, пока наконец не расправляет крылья.

Орел летит, впервые в жизни. Фотограф счастлив. Отличное начало экспедиции: «Финал истории у меня уже есть», – говорит он себе. Этой концовкой начинается один из самых захватывающих проектов немецкого фотографа-натуралиста Клауса Нигге: репортаж об одном из крупнейших орлов мира, о детеныше одной из самых редких птиц, которая встречается исключительно на Филиппинах, на последних невырубленных участках горного тропического леса, и находится на грани вымирания.

Сегодня от джунглей осталось не больше десяти процентов прежних площадей; на этой территории обитают примерно 150–500 орлиных пар. Большинство из них живет на южном острове Минданао. Там орлы гнездятся на склонах гор Апо и Китанглад, на высоте примерно 3000 метров над уровнем моря, в кронах 50-метровых деревьев, заросших лианами и орхидеями. Место, где птицы выводят потомство, обнаружить трудно: филиппинские орлы откладывают одно яйцо раз в два года и для этого готовят на своем участке площадью около 100 квадратных километров четыре-пять гнезд. Но только как фотографу теперь искать нового героя для своего репортажа, если первая птица уже встала на крыло? Как отыскать только что вылупившегося орленка, которого можно было бы сфотографировать на уровне глаз, причем так, чтобы объектив фотоаппарата не закрывала листва? Нигге знает, что это сложная задача. Но он еще не догадывается,  что за снимки с орлом ему предстоит бороться со злыми духами, слепящим светом, высокой температурой и филиппинской бюрократией.

Примерно в часе езды от города Давао, столицы острова Минданао, находится Центр по изучению филиппинских орлов (Philippine Eagle Foundation). На его территории живут 36 птиц. Некоторые из них вылупились прямо здесь, в лагере. Среди них, например, Сэр Арни, которому семь лет, так что недавно он стал половозрелым. Любители животных со всего мира приезжают посмотреть на него – и удивляются его многоликости. У птицы большие и круглые как блюдца глаза; узкий высокий клюв в профиль напоминает крючковатый нос Цезаря; голову венчает хохол из длинных перьев, который орел в зависимости от настроения поднимает, приспускает или плотно прижимает к голове – это похоже на прическу, уложенную с помощью геля. Поэтому Сэр Арни может выглядеть удивленным, огорченным, глуповатым, задумчивым, величественным, насмешливым, невозмутимым или же решительным. Иногда он похож на испуганную курицу, а иногда принимает королевский облик. «У птиц нет мимики, поэтому выражение их «лиц» редко впечатляет человека», – говорит Нигге. Но филиппинский орел, по его словам, может передавать настроение и показывать чувства.

Немецкий фотограф просит помощи в центре изучения орлов. Он бы хотел запечатлеть взросление птенца под родительским крылом. Защитники орлов обещают подыскать ему другое гнездо, но это может занять много времени.
 
Проходит четыре месяца, в Германии наступает зима. В своем офисе в небольшом городе в Северной Рейн-Вестфалии Нигге получает по электронной почте письмо с далеких Филиппин: его помощник нашел гнездо, в котором пара орлов действительно высиживает кладку. К письму прилагается предварительная смета расходов по сооружению наблюдательного пункта для фотографа, которую должны выстроить семеро рабочих в течение двух недель. Нигге изумлен: обычно он просто влезает на дерево по канату и, привязав к стволу откидное сиденье, проводит на нем дни и ночи. «Что вы собираетесь делать?» – пишет он. «Мы уже строим лестницу», – отвечают филиппинцы. Чуть позже вылупляется птенец.

Из Германии до острова Минданао – 20 часов на самолете, с двумя пересадками. Когда Нигге оказывается на месте,  выясняется, что на фотосъемку нужно специальное разрешение. Позднее он скажет: «Хождение по инстанциям нужно правильно организовать, иначе можно сойти с ума». Потому что оформление документов на Филиппинах похоже на хождение по джунглям. Целую неделю Нигге бродит по коридорам островной администрации, собирает два десятка подписей, вынужден лично засвидетельствовать у нотариуса, что он – это именно он. Потом трясется во внедорожнике со стопкой разрешений по дороге к природному парку Китанглад.

У входа ждут двое мужчин. Гнездо нашел тот, кто помоложе, с мобильником на шее. Он называет себя Блэки. Блэки рад, что ему позволено проводить фотографа к «своим» орлам. Старший представляется старостой племени из деревни, где живет Блэки. Он говорит, что в лесу водятся злые духи, которые могут съесть немца. Однако, разумеется, против духов можно кое-что предпринять.

Шеф посылает иностранного гостя на машине в ближайший город, чтобы тот купил сигарет, семь живых куриц и три бутылки рисового вина.
Ритуал по созданию защиты от лесных духов продолжается всего 15 минут: на двух банановых листах лежат куры – ощипанные и разрезанные на куски, частично зажаренные на костре, частично сваренные. Мужчина в ярко-красной куртке, сопровождаемый тремя помощниками, бормочет какое-то заклинание. Потом они забирают куриц и вино и спешат в деревню. Там, догадывается фотограф, будет устроен настоящий праздник, но уже без него.
 
Только Блэки остается рядом с Клаусом Нигге, вместе они полтора часа бредут по лесу. Тропинка становится все уже и наконец заканчивается у большого дерева. Нигге видит перед собой огромную сосну, вокруг ствола которой поднимается на высоту 36 метров искусно изготовленная винтовая лестница с перилами, выкрашенная сверху донизу в бирюзовый цвет. Фотограф теряет дар речи. Наверху – вход во внушительную хижину: большую сколоченную из досок платформу, по периметру которой возвышается конструкция из балок, накрытая маскировочным брезентом. На новом рабочем месте фотографа достаточно пространства, чтобы  повесить гамак. Два небольших окошка позволяют наблюдать за пернатыми соседями, сидящими в 80 метрах напротив, на другом дереве. В общей сложности Клаус Нигге проведет в этой хижине три с половиной недели. Несколько раз  он будет оставаться здесь на несколько дней подряд, и так три месяця – до мая, пока не вырастет птенец.

Дерево, на котором гнездятся орлы, стоит особняком, так что они могут подлететь к нему с любой стороны. С ветвей свисают папоротники и лишайники, на заднем плане плывут облака, сверху падает мягкий свет. Туманная атмосфера горного леса – именно так и представлял ее себе Клаус Нигге. В объектив фотограф видит в углублении гнезда белый пушистый комок с массивным серым клином на голове – клювом, который  даже у маленьких орлят уже огромный.

Рядом сидит мать. Пока птенцу не исполнилось два месяца, он почти все время будет находиться в поле ее зрения. Мать два-три раза в день перелетает на ближайшее дерево, чтобы надергать веток, которыми она прикрывает в гнезде гниющие остатки добычи. Раз в день отец приносит еду – то шерстокрыла, то белку.

Нигге с нетерпением ждет именно его прилетов. Заснять орла в лесу – страстное желание фотографа дикой природы. Нигге описывает это так: «12 часов держу палец на кнопке спуска. Я знаю, что орел рано или поздно прилетит.  Но вот только когда? Я не вижу, как он подлетает, как планирует между деревьями. Когда он появляется, у меня есть только пять секунд. Я навожу на него видоискатель и надеюсь поймать его автофокусом».

В лучшем случае птица подлетит через просеку к самому гнезду, посмотрит на его край, поднимется вверх и совершит посадку. В менее благоприятных обстоятельствах она за пять секунд по меньшей мере дважды пролетит за деревом, но фотоаппарат из-за мелькающих веток не сможет навести резкость на птицу. «Ну а в случае полной неудачи все это произойдет за гнездом, и тогда я вообще ничего не увижу», – говорит Нигге.

Неудачи случаются часто. К тому же несколько дней спустя рассеиваются облака. Солнце стоит прямо над лесом, потоки воздуха устремляются вверх, листья отбрасывают тени. «Ужас, – констатирует Нигге. – На фотографиях получается сплошной зеленый хаос». Уверенность он обретает только по вечерам, когда в течение нескольких минут наступает темнота. Тогда он опускается в гамак; теплый ветер обдувает кроны, дерево мягко покачивается. Стрекотание насекомых затихает, и в тишине джунглей Нигге думает: «Тот же самый ветер убаюкивает одну из самых редких птиц в мире, в такой же тишине, и скоро она тоже уснет».

Нигге снится сон. Орел-отец летит над деревьями, в его лапах висит обезьяна. Эта картинка стояла перед его глазами еще в Германии, но наяву он ее пока так и не увидел. Птица обычно появляется из укрытия, притом без обезьяны в лапах.

Раньше считалось, что филиппинские орлы питаются именно обезьянами, но  оказалось, что это миф, которому они обязаны своим первоначальным названием. Когда в 1896 году первый европейский натуралист Джон Уайтхед обнаружил филиппинского орла, он приказал слуге сбить его с дерева выстрелом. Для орнитологов тех времен это был обычный метод сбора исследовательских материалов. Местные жители рассказали Уайтхеду, что эта птица якобы ест обезьян, поэтому он и назвал ее Pithecophaga jefferyi (Pithecophaga – обезьяноед, а Jeffery он добавил в честь своего отца). Это научное имя орел носит и сейчас, однако его расхожее название изменилось.

В середине 1970 года американский орнитолог Роберт Кеннеди начал изучать образ жизни этой птицы. Во время одной из встреч он убедил тогдашнего филиппинского диктатора Фердинанда Маркоса, что орла неверно назвали. Во-первых, он питается шерстокрылами,  змеями и лишь изредка макаками. Во-вторых, «обезьяний орел» звучит как насмешка, а в-третьих, Филиппинам нужен достойный национальный символ. И так как на островах не водятся тигры, слоны или другие крупные животные с  величественным обликом, то именно обитающий на архипелаге с древних времен  орел мог бы занять такую почетную должность.

С тех пор филиппинский орел украшает собой общественные учреждения, денежные знаки и полиэтиленовые пакеты. Тропические леса объявлены охранными зонами, браконьерам грозит до 12 лет тюрьмы за истребление птиц. И все же, птиц иногда отстреливают – потому что никто особо не следит за исполнением законов. В своем домике на дереве фотограф слышит шум мопеда вдалеке; во время предвыборной кампании до укрытия фотографа доносились выкрики из  громкоговорителей. Позднее Нигге узнал о перестрелке между исламистами и военными в соседнем городе. Но у фотографа были другие заботы.

Перед гнездом торчит густо поросшая листвой ветка. Это действует на нервы,  с каждым днем все больше. Как будто дерево хочет отгородить птичье семейство от любопытных взглядов. Нигге просит мужчин из деревни помочь: они умеют забираться на деревья без подручных средств и уже срубили несколько сучьев. Но на этот раз местные жители лишь качают головами. Им ведь тогда придется карабкаться на дерево прямо под орлиным гнездом, а это рискованно.

Нигге позднее расскажет, что эта ветка испортила ему чуть ли не 80 процентов всех сцен кормления птенцов, а остальные 15 процентов брака случились из-за плохого освещения. Настроение во время съемок у него не самое лучшее. Он видит, как кормят птенца, а сам продолжает худеть. Выездные работы в глуши он сочетает с диетой, позволяя себе в день два яблока и один шоколадный батончик, нарезанный кусочками.

От рассвета до заката он сидит с фотоаппаратом. Как взрослый орел не упускает из виду своего птенца, так и фотограф не сводит глаз с гнезда. Вместо туалета у него пустая бутылка – как у боевого летчика; он обходится без мытья. Даже болезнь – пять дней с высокой температурой и ознобом – не может заставить Нигге спуститься на землю. В конце концов, биологу из центра исследования орлов удается убедить его взять с собой хотя бы антибиотики.

Несколько недель фотограф проклинает ветку перед гнездом, радуется каждому приглушающему свет облаку – и делает уникальные снимки полетов филиппинских орлов.

То, что птенец – самка, становится ясно, когда она в возрасте четырех месяцев становится больше собственного отца. Все чаще тщедушный папаша спорит с упитанной дочерью из-за добычи, начиная видеть в ней конкурента. Ее детство подходит к концу.

И вот Нигге пора собирать оборудование. Продолжение истории известно заранее: через два месяца молодая птица совершит свой первый более-менее добровольный полет. Еще год родители будут сопровождать свою дочь по участку обитания и кормить, а затем она начнет искать себе свое место под солнцем.

Нашедший гнездо Блэки получит гонорар в 1000 песо (примерно 16 евро), на которые он сможет жить целый месяц. Такую премию получает каждый филиппинец, сообщивший о гнезде орлов с потомством. Награда выплачивается, только когда птенец становится на крыло, чтобы стимулировать местных жителей беречь «своих» орлов.

Не остается в стороне и соседняя деревня. Родители орла, как рассказывали жители деревни, якобы воровали их куриц, чтобы прокормить потомство. И не стеснялись питаться в чужих огородах. Но крестьяне все прощают этим редким орлам.

Фотографии полета «своего» орла через ущелье жители деревни рассматривали с большим интересом. И лишь один кадр Клаус Нигге не сделал: тот самый с жесткой посадкой птенца после первого полета. Хотя снимок был бы очень эффектным. Позже Нигге долго размышлял, почему он снял палец с пусковой кнопки: «Через 150 метров птица рухнула в заросли. Это выглядело не слишком элегантно, поэтому  тактичнее было отвернуться».

Источник: Журнал "Geo"

Вернуться в оглавление "Рассказы"